«Они сражались за Родину»

• 12 Мая 2021, 15:05

Артёмов Фёдор Иванович (23.08.1907 – 1975) (Слева)

Артёмов Федя вырос в многодетной семье, как и в большинстве деревенских детей. Жизнь текла по вековому уставу: все члены семьи, начиная с семилетнего возраста, были заняты хозяйством: взрослые обеспечивали жильё, пропитание, а подростки растили друг друга и домашнюю живность. Никто из семьи не мыслил жизнь без заботы о других и об окружающих животных и птиц – и те, и другие были нужны друг другу для существования.

С первых дней пребывания на фронте в Великую Отечественную он растерянно думал: почто убивать друг друга, нельзя что ли договориться, уступить, на крайний случай обратиться к мировому судье? О других судах и международных конфликтах и судах он слышал краем уха, но не придавал им значения, некогда было об этом рассуждать с такими же односельчанами, да и вообще, это слишком далеко от них. Но война оказалась в сердце Родины.

«Господи, прости мя и врагов моих» - шептал он, когда после прицела нажимал на спусковой крючок. Любовь к человеку и ненависть к врагу за его жестокость к советскому простому солдату и мирному населению истощали его сердце и душу.

«Вразуми мя, Боже. Дай ответ, что происходит?» - молча кричал он и продолжал убивать.  Живя в деревне, он знал много молитв, и будучи от природы молчалив и рассудителен свои опасения, рассуждения он делил с Богом постоянно. Через три с половиной года он переступил границы Советского государства и ступил на землю врага. А враг сопротивлялся из последних сил. В одном из городов завязалась кровавая битва не на жизнь, а на смерть. После взятия города Федю вместе с выжившими товарищами отправили отыскивать раненых и подобрать погибших, чужих во вторую очередь.

Город был усыпан трупами. И это зрелище было невыносимее, чем смертельный бой. Здесь рядом лежали и свои, и чужие, и друзья и враги. Глубокое страдание и невыносимая жалость давили сердце. Федин взгляд упал на одно лицо невдалеке – оно было необычайно красиво: юное, чистое, нежное, с курчавыми волосами, которые шевелил ветерок, аристократичное, античное, чуть осунувшееся. Он как будто прилёг отдохнуть на плечо советского солдата. Федя подошел поближе и увидел юношу во вражеской униформе. Казалось он спал, никакой кровинки вокруг него и на нём не было. Федя хотел снять его голову с плеча красноармейца и отойти, но устыдился -  а вдруг он живой? Надо помочь. Но юноша был уже холодным и прекрасным, как мраморная статуя, как ангел. У Феди вдруг подкосились ноги, он упал на колени и слёзы потекли из его глаз: за что ты, паренёк, убит? Кто тебя послал на верную смерть, на этот бой против танков, пушек, самолётов? «Прости его, Господи», - взмолился он и вытер глаза. Что-то блеснуло на солнце, и его взгляд упал на серебряную ложку, наполовину спрятавшуюся в кармане юноши. Федя помнил наказ родителей, что ничего от мертвых брать нельзя. «Я буду вечно пока жив, поминать тебя и просить Бога тебя простить» - дал он себе обещание и взял ложку. Он выполнил свое обещание, каждодневно просил милости о прощении безымянного воина до дня своей смерти - …. 1975 года.

Сейчас эта ложка хранится у правнучки Федора в Москве.

Лариса Назарова

В публикации использованы материалы краеведа-тепловчанина М.Е.Фадеева.